А теперь я разговариваю с Кириллом Днепровским, в том же
музее Востока.
     - На меня что камера,  что микрофон,  имеют гипнотическое
действие.
     - А мы его сейчас вот так вот прикроем.
     (Накрываю листком бумаги.)
     - Мы как-то попали на внутреннюю программу с коллегой,  у
нас там выставка была,  та же чукотская. И мало того, что грим
наложили, уже становишься,  как кукла...  сжатое такое состоя-
ние, намазанная физиономия,  черт знает что. И снимали, конеч-
но, вечером, а нам говорят: "Здравствуйте, как же вы добрались
в такую рань, Доброе утро." И у меня полный столбняк, я не мо-
гу понять, чего они от меня хотят-то, поздно вечером - "Доброе
утро".
     Смех.
     - Кирилл,  давайте  начнем  с  того,  что вы мне немножко
расскажете о себе, как вы стали археологом.
     - Ну здесь все довольно просто: у меня мама археолог.
     - Потомственный, значит.
     - Она работала в Историческом музее на Красной площади 42
года, т.е. за одним столом, в отделе первобытной археологии, и
таскала меня в экспедиции каждый год,  с детства. Она копала в
средней полосе,  палеолит,  каменный век.  Ну,  в общем это не
значит, что не было других путей, сестру мою она также с собой
возила, но у той никогда не было в мыслях  пойти на эту стезю.
Т.е. это ничего не значит,  но тем не менее,  это конечно нас-
ледственное. Никуда ни денешься.
     - Бытует мнение, что археологи отчасти в душе хиппи.
     - Ну,  понятно, понятно, существует в этом доля романтиз-
ма, но я бы не стал сейчас об этом говорить.  Это знаете,  как
говорят: не ищи дров в истопленной печи.  Когда человек стано-
вится профессионально на эту стезю,  то романтизм очень быстро
уходит.
     - А вы сразу стали профессионально этим заниматься?
     - Да.  Потому что университет,  кафедра  археологии,  там
уже... в  общем,  каждое лето мы ездили в 3-4 экспедиции.  Нам
давали возможность посмотреть разные методики, разные регионы,
разные  культуры.  И  потом сразу после университета я попал в
Музей Востока.  И что очень редко бывает, сразу на место науч-
ного сотрудника.  Ну, известно, что археологи долгое время си-
дят в лаборантах.  Если вообще работу найдут.  Потому как мало
мест, где археолог нужен,  не так все просто. Так что, получа-
еться такой прямой путь-то.
     - Допустим,  вот  ваша  сестра все-таки не попала на этот
путь, а вы попали...
     - Наверное,  какая-то предрасположенность была, надо ска-
зать, что передвигаться мне нравится,  на одном  месте  сидеть
скучно. У меня всегда была тяга к перемене мест, и остается.



     - Видимо,  эта тяга вас и привела на  чукотскую  холодную
землю?
     - На Чукотку я попал не сразу.  В  университете  я  писал
диплом по  неолиту средней полосы.  Это наследственный диплом,
это по следам моей матери,  потому что она всю жизнь была  на-
чальником экспедиции и накопала столько, что за жизнь не успе-
ла обработать и опубликовать.  А потом,  когда я попал в Музей
Востока,  то сразу начались экспедиции на Северный Кавказ.  Мы
копали курганы.  Была одна из крупнейших экспедиций  в системе
Министерстве  Культуры.  Мы там копали по несколько курганов в
сезон,  по несколько сотен захоронений в сезон.  Такие большие
крупные работы на разрушающихся памятниках, курганы разрушают-
ся все.  Во основном все распахиваются, а если не распахивают-
ся, то  все  так  или иначе ограблены или грабятся в настоящее
время. Только то,  что археологам удается найти,  это  удается
спасти, потому что все остальное уходит.
     - А что, в курганах есть что грабить?
     - Безусловно.  Курганы - эта такая вещь, где могут быть и
золото... не часто, но все-таки, тем не менее. Потому что кур-
ган эта могила, которая существует несколько тысячелетий даже.
Потому что первая насыпь может быть сооружена над первым  пог-
ребением еще в эпоху бронзы, пять тысяч лет назад, потом уже в
эту же насыпь подхораниваются позже, скажем, в скифское время,
в средневековье - и т.д. Курган растет со временем, и там ред-
ко бывает одна могила, чаще их много, иногда до нескольких де-
сятков. Ну, в общем, при всем при том, курган ограбить сложно,
потому что это огромное сооружение - земляной  холм шириной до
10-12 м. - и для того, чтобы что-то найти, нужно раскопать его
целиком. Грабители этого не делают,  они обычно в центре  роют
колодец, и  если  очень повезло,  то нашли.  Иногда частью они
цепляют там, грабится комплекс.
     - Сколько вы копали курганы?
     - Курганы я копал 11 лет.  Мы работали на территории Ады-
геи,  Адыгейская автономная область была тогда. И поскольку мы
музей,  мы должны были вывозить находки в музей, а иначе музей
не выделит деньги на экспедицию.  В 91 г.  экспедиция была вы-
нуждена прекратить работы на Кавказе, потому что эти админист-
ративные образования получили суверенитет,  и нам сказали:  вы
копайте, но то,  что вы нашли,  оставляйте у нас в музее. Ну и
соответственно, на это средства музей не выделяет, на то, что-
бы находки оставить другому музею,  это смешно. Тут всех можно
понять.  Работы  прекращены.  На Чукотку первый раз я попал по
сути дела случайно,  т.к.  к тому времени  экспедиция-то  была
закрыта, и летом надо было куда-то поехать,  Т.к. сезон летний
должен быть использован  для  полевых  работ,  это  понятно  и
по-другому не воспринимается. Экспедиция на Чукотке работала с
87 г.,  но не было постоянного археолога,  который бы это дело
возглавил, там были сменные люди,  которые приезжали на сезон.
Отработали сезон - и уехали.  Я поехал таким же образом в пер-
вый раз,  и с первого раза остался там, думая, что уже навсег-
да.
     - Я слышала, что вы бросили недописанную диссертацию, так
вас очаровала Чукотка,  Это правда?  И все-таки, почему именно
на Чукотку?
     - По сути, даже написанную. Дело не в этом. Почему именно
на Чукотку?  Дело в том,  что музей наш - Востока, а что может
быть восточнее Чукотки,  северо-востока нашей  страны.  Ничего
дальше быть не может,  дальше уже начинается запад, потому что
другое полушарие. Традиционно Восток - это совсем другие темы.
Тут вот  еще какой момент,  дело в том,  что проработав на юге
нашей страны долгое время,  мне стало понятно, что в южной ар-
хеологии трудно  найти  что-либо  новое.  Южной археологии уже
больше 150 лет.  Плотность археологов на  квадратный  километр
там огромная. Если ты начинаешь разрабатывать какую-либо тему,
то сталкиваешься с тем,  что об этом написана уже гора литера-
туры. Археологическая наука юга страны существует давно. А Чу-



котка по сути дела и по нынешнее время белое пятно в  археоло-
гии.
     - Когда там начали копать?
     - Первые работы,  более-менее регулярные, начались только
после войны. В 46 г. была опубликована первая такая монография
Руденко об археологии Чукотки.  Надо сказать,  что раньше этим
никто не занимался.  Всех исследователей,  которые работали на
Чукотке, можно  пересчитать  по  пальцам  на двух руках.  Если
учесть то,  что Чукотка - это огромная страна,  по площади это
вся Германия.  И  на данный момент там исследовано катострофи-
чески мало.
     (Показывает на карте территорию Чукотки.)
     - А вы где копаете, ближе к морю или в центре?
     - Памятник Эквена, о котором речь пойдет, он находится на
южной стороне мыса Дежнева.  Это самый краешек.  Это на берегу
Берингова пролива,  на берегу Тихого океана. Ширина этого про-
лива в самом узком месте около 60 км., а дальше Аляска.
     - Т.е. вы уже Америку видите.
     - Да, в хорошую погоду, хотя и не отовсюду. Надо на сопку
повыше забраться.  Но не всегда далеко видно, потому что туман
сядет, и уже ничего не видно.  Вот в этом году  взбирались  на
сопку часа три - и все туман, облака. То, что удалось там исс-
ледовать это представляет огромный интерес для науки.
     - А  вот  вы говорили,  что на Чукотке можно найти что-то
новое, новые открытия какие-то...
     - По сути, в общем, да. Может, это будет громко сказанно,
но сказать можно, что это мало исследованная цивилизация вооб-
ще.  Все привыкли думать, что существуют античные цивилизации,
там Греция,  Рим,  Вавилонское царство.  А во это ни у кого не
на слуху,  поэтому новое.  По художественному исполнению вещей
она ничем не хуже,  по многим признакам можно сказать, что да,
это крупная цивилизация, сложилась 2 тысячи и более лет назад.
А в дальнейшем эта цивилизация не могла влиять на ход истории,
как скажем,  Античная влияла.  Т.к. она находиться в изоляции,
слишком отдалена от столбового пути истории. Но местное значе-
ние ее истории колоссальное, по сути, все приемы охоты на мор-
ского зверя существуют до сих пор.  Цивилизация о которой пой-
дет речь  -  это цивилизация древних морских зверобоев.  Соот-
ветственно, поселения эти существуют все на берегу моря.  Люди
занимались  только  охотой  на морского зверя и жили только за
счет этого.  Климат таков,  что там ничего не растет,  т.е.  о
сельском хозяйстве  как  не было речи 2 тысячи лет назад,  так
нет и сейчас, климат не поменялся. Растительности нет, имеется
в виду, нет леса. Тундра, конечно, вся зеленая, там и цветочки
вам, и все.
     - И звери там бегают...
     - Не просто бегают.  Это зоопарк целый. Они там и летают,
и плавают и опять-таки бегают.  Живности там много до сих пор.
Это спасение для сегодняшних местных жителей,  потому что  они
практически живут только одной охотой.
     - А они как-то связанны с цивилизацией, которая процвета-
ет в центре - или они сами по себе?
     - Безусловно,  связанны, но в последнее время центр забы-
вает о таких вот провинциях. Как у Цветаевой: "Коль пришлось в
провинции родиться,  лучше жить в провинции,  но вольно".  Вот
им, наверное, так лучше. Живут они там и. ..
     - Никто их не завоевывает....
     - Не завоевывал их никто и никогда,  кроме русских. Когда
осваивалась эта территория казаками, 18 век - это время столк-
новения между чукчами и казаками. Чукчи - это единичный север-



ный народ,  который дал такой существенный отпор войскам,  где
были сражения и гибли русские военачальники.  Но тем не менее,
все кончилось как кончилось.  Сибирь была завоевана и  освоена
более-менее. В отличие от якутов, народа более многочисленного,
чукчи сумели организоваться и дать отпор.  Вот и  все.  Сейчас
там живут чукчи и эскимосы.  Чукчи это оленеводы, которые поя-
вились на Чукотке чуть позже чем эскимосы, видимо. Есть мнения
что эти две традиции,  т.е. традиция охоты на морского зверя и
оленеводческая - сложились примерно в одно и то же время. Мор-
ские зверобои появились более 2 тысяч лет назад.  Чукчи предс-
тавляются как более молодая традиция.  Эти два народа антропо-
логически близки друг к другу, но язык у них разный. Чукотский
и эскимосский язык относятся к тем языкам,  которые  не  имеют
семьи.  Эскимосы и чукчи друг друга не понимают,  у них совер-
шенно разные языки.  И традиции совершенно разные. Затем часть
чукчей  переселяются  на берег,  начинают жить морской охотой,
полностью перенимают культуру эскимосов,  потому что она  была
единственная там возможная, и единственная, которая сумела там
приспособиться к этим тяжелым климатическим условиям.
     - Что за народ впервые заселил чукотские земли?
     - Все, кто населяет Чукотский полуостров - это палеоазиа-
ты. Это выходцы их центральных районов, из более западных рай-
онов Азии. О происхождении эскимосов существуют разные мнения,
вплоть до того,  что далекие предки эскимосов пришли с юга ти-
хоокеанского региона, вплоть до Японии. Есть мнение, что черты
древнеяпонского искусства  существуют  в древнеэскимосском ис-
кусстве. Если не прямые миграции,  то связи какие-то существо-
вали.
     - Кирилл,  давайте поговорим поподробнее о вашей экспеди-
ции.
     - Мы сейчас исследуем памятник протоэскимосской культуры,
который называется Эквен. Памятник состоит из крупного могиль-
ника, расположенного на двух холмах, и ближе к морю в четырех-
стах метрах от него собственно поселение. Поселение расположе-
но на пологом берегу,  ну, должен был быть удобный спуск к мо-
рю, естественно.  На скале никто не стал бы жить,  поскольку к
ней нельзя причалить. Поскольку это были морские зверобои, они
ходили  в  море  на лодках и им нужно было иметь удобную прис-
тань. Сейчас в поселении эквенцев сохранилось около 38  жилищ,
это небольшие холмы диаметром до 20-25 м. И последние пять се-
зонов мы исследуем одно жилище из поселения эквенов.
     - Одно жилище - пять сезонов?!
     - Почему так долго?  Давайте начнем с начала, первые годы
работы экспедиции - это исследования могильника. Надо сказать,
что могильник исследовался и в 60-е годы.  И  мы,  собственно,
продолжали эти работы, мы исследовали могильник. Именно оттуда
происходят самые яркие находки,  потому что в погребение,  во-
первых, туда  в  первую очередь попадал определенный набор ве-
щей ритуальных. Вещей высокохудожественных, как правило, пото-
му что, т.к. все вещи сугубо функциональные, все украшены неи-
моверным орнаментом, гравированным.
     - Какая религия там была?
     - В широком смысле слова, конечно, язычники. Конечно, по-
клонение духам моря,  духам тундры.  Одухотворение животных, и
прочие. А как это конкретно выражалось две тысячи лет назад...
ну,  у нас только косвенные данные.  Археология на все вопросы
не может ответить.  Мы никогда не восстановим  их  обрядов  во
всей  полноте.  Мы можем найти какое-то изделие с изображением
духа.  И мы только предположительно можем сказать, что это дух
моря, а не дух тундры.  Почему исследования начали проводить с
погребений - да потому что погребения исследовать намного лег-
че, чем поселения. Хоронили обычно на поверхности вечной мерз-
лоты,  соответственно, их легко обнаружить, легко найти, легко
исследовать.  Почему  наша экспедиция одна из первых,  которая
исследует жилище так долго,  так подробно, так тщательно - и с
таким  результатом.  Потому что поселение копать необыкновенно
трудно, потому что вечная мерзлота, потому что культурный слой
имеет глубину до 1,5 метров,  а то и более. А мерзлота начина-
ется с 40 см.
     - Меня все-таки удивляет, что несмотря на то, что трудно,
несмотря на то,  что не высокооплачиваемая работа,  и все-таки
вы с  таким  интересом и упоением этим занимаетесь.  А именно,
что выбрали Чукотку.
     - Экспедиция  дорогая,  туда же очень дорогая дорога.  До
тысячи долларов в один конец на человека. Да, выбрали Чукотку,
потому что там очень уж интересный материал.
     - А в чем интерес лично для вас?
     - Если в двух словах,  то...  Я всегда занимался каменным
веком.  Если не каменным веком, то эпохой бронзы, где традиции
каменного  века еще сильны и многие вещи делаются из камня.  В
основном, древность такая  глубокая,  5-4  тысячи  лет  назад.
Здесь  памятнику Эквену две с лишним тысячи лет.  Но это абсо-
лютно каменный век по уровню своего развития. Т.е. металла они
еще не  знали.  Во всяком случае,  не умели сами еще добывать,
обрабатывать.  К ним металл попадал в более позднее  время  из
других, более  южных территорий в результате всевозможных свя-
зей.  Мелкие орудия у них были,  это резцы для нанесения орна-
мента на изделия.  Но основой производства был камень, кость -
орудия из моржового клыка и прочие.  Т.е.  по уровню  развития
это каменный век.  По экономике - это охотничье хозяйство.  По
экономике этот период можно сравнивать с палеолитом в Европе и
во всем мире. Каменный век, когда охотились на мамонта, и про-
чее. Дело в том, что палеолит вещь древняя и там, кроме камен-
ных орудий, не сохранилось ничего.
     - Но ведь древние цивилизации достаточно примитивны.
     - В том-то и дело,  что нет.  Человек никогда не был дик.
Как только человек начинает быть человеком,  он перестает быть
диким. Мы просто многого не знаем. В палеолите, с которого все
началось, известны каменные орудия,  очень редко  остатки  жи-
лищ, еще  реже  так  или иначе вразумительное.  В основном это
каменные площадки,  где разбросанны каменные орудия.  Мы можем
сказать, что это было жилище, и все. Здесь, на Чукотке, камен-
ный век по уровню развития,  но по уровню сохранности это сов-
сем другое.  Т.е. здесь сохраняется дерево, сохраняется кость,
сохраняется китовый ус,  сохраняются все органические материа-
лы, из которых делали вещи. Сохраняются даже птичьи перья, ка-
кие-то растительные волокна. Здесь мы видим совсем другую кар-
тину о каменном веке.
     - Т.е.  по развитию цивилизации на Чукотке мы можем прос-
ледить и сделать выводы о развитии каменного века в Европе?
     - Да.  Совершенно верно. Все это проецируется на палеолит
Европы. Охота  на мамонта и охота на кита - это по сути одно и
то же. Тот же самый принцип существования общества. Та же ути-
лизация крупного зверя.  Не только изделия идеально сохраняют-
ся, идеально сохраняется архитектура.  То жилище,  которое  мы
раскопали, это пока единственный образец архитектуры каменного
века. Архитектуры в полном смысле этого слова.
     - В чем особенность архитектуры каменного века?
     - Жилище делалось на естественном холме.  Сначала выкапы-
валась яма примерно 6 на 6 м. От нее к северу отходит еще одно
помещение 4 м на 3 м,  место,  где спали.  Дальше по периметру
этой ямы  вкапываются  столбы из челюстных частей кита,  стены
сооружаются из кусков дерна,  которые собирались вокруг жилищ.
Крыша  держалась  на латах из ребер кита,  иногда из челюстных
костей, которые выносит океан. Дальше на крышу насыпались кус-
ки дерна. В основе жилища китовые кости, дерева нет. Челюстные
кости в основном,  использовались также черепахи.  Пол вымощен





каменными плитами, огромными. Отшлифованные каменные плиты ле-
жат не на мерзлой земле,  а на "подстилке" из костей. Т.е. они
приподняты над землей,  за счет чего появляется теплоизолирую-
щая подслойка. Это жилище имело выход, который мы только обна-
ружили в этом году. Выход - это коридор метр в ширину, в длин-
ну около 4 м.,  стены из позвонков.  Уровень пола этого выхода
глубже уровня пола жилища на 60 см. Для того, чтобы не выходи-
ло тепло, когда в дом входит человек. Все очень продуманно.
     - Почему же все-таки так медленно копаете?
     - Почему?  Ну,  во-первых, потому что на площади примерно
10 на  10 кв.м.  на глубине полутора метров около 1000 крупных
костей кита, из которых жилище построено. На глубине 40 см на-
чинается вечная мерзлота. Отмерзает летом при температуре плюс
5 градуса 1-2 см в день. А там, где мерзлота, появляется талая
вода, ее надо выводить, ее надо выкачивать, отчерпывать и про-
чее.  Дело в том, что методика очень тщательная, методика рас-
читана на то, что мы имеем полное трехмерное графическое изоб-
ражение всех вещей без исключения, которые мы обнаружили в жи-
лище. По  нашим чертежам мы можем восстановить все,  что было.
Вот это цель археологической фиксации.  Дело в том,  что когда
памятник раскапывается археологами,  он как правило разрушает-
ся. Проходя глубже то,  что сверху,  мы  сдвигаем.  Сейчас  на
уровне пола мы остановились, дальше мы не копаем, и часть стен
на поверхности видны,  а все, что было выше, все сдвинуто. Все
это осталось только в фотографиях, только в чертежах, только в
рисунках. И это все не может остаться, как, скажем, откопанные
дворцы Средней Азии.  Они не могут остаться, потому что крыша,
которая держалась на столбах,  конечно  рухнула  очень  давно.
Рухнула, конечно,  на пол.  Чтобы увидеть пол, нам надо разоб-
рать эти завалы.  Если мы не уберем все это,  не расчистим, то
мы не пройдем дальше. Поэтому мы разрушаем то, что существует.
А дальше задача исследователя полевого понять, откуда упала эта
кость, как она располагалась раньше. Для этого существует хро-
нологическая фиксация и научная методика.
     - Вы  сейчас больше по технической стороне прошлись.  Мне
на самом деле интересен психологизм археолога. Его целенаправ-
ленный интерес к определенной зоне. Вот в данном случае видно,
что у вас интерес к Чукотке неспроста - почему?  Что вы  чувс-
твуете, когда там копаете?
     - Могу сказать так,  что никогда не получится  серьезного
исследования и исследователь не будет считаться серьезным исс-
ледователем,  если он не будет уважать тот народ,  который  он
раскапывает.
     - Откуда это уважение к народу?
     - Я  думаю,  что однажды надо побывать на Чукотке,  чтобы
это понять. Край суровый невероятно. 9 месяцев зимы, причем лю-
той зимы, снежной зимы, с частыми вьюгами и прочее. Очень рез-
кая весна и резкая осень. Снег тает довольно быстро, хотя тает
частично. Все  3  месяца лета,  если можно так назвать - лета.
Относительное лето.  Температура днем плюс 5, плюс 7 - уже хо-
роший день. Постоянные сильные ветры - нормальное явление. По-
года меняется за 15 мин.  Очень резкие перемены погоды.  Может
выглянуть солнце,  а через полчаса или 15 мин.  может налететь
шквал с ливнем, с градом, Бог знает что. Град с ливнем, снег в
середине августа - это нормально. Просто может быть пурга.
     - Невероятные условия, тяжелые. Может, вы экстремал?
     - Не думаю, что я экстремал. Но уважение к тем людям, ко-
торые научились выживать в таких условиях,  безусловно сущест-
вует. Со временем этот народ выработал вот эти вот черты мате-
риальной культуры,  которые помогали выживать в этих условиях.
И условия-то  менялись.  В  какое-то  время было больше китов,
охотились на китов.  Киты уходили - приходили ластоногие, мор-
жи,  тюлени.  Люди тут же переключались на тюленей. Уважение к
этим людям огромное.  При таких тяжелых условиях создали циви-





лизацию,  со своей художественной культурой, со своим богатей-
шим духовным миром,  со своими традициями.  И просто  с  рядом
обыкновенных инженерных находок. Например: современная байдар-
ка с несколькими люками - это эскимоское изобретение, эскимос-
кий кайяк. Гарпун, используемый для охоты на кита, использует-
ся и сейчас, только металлический.
     - А  что вы находите для себя в работе археолога,  помимо
просто технологического процесса.
     - Это  трудно  выразить словами.  Могу сказать одно,  что
там, на Чукотке,  в общем да, в этих экстремальных условиях...
по сравнению с Подмосковьем... каждый момент существования там
просто наполнен.  Просто наполнен. Какое-то ощущение наполнен-
ности жизни, это важно на самом деле.
     - Ну, в общем да. Каждый человек стремится к этому.
     - А может быть, просто потому, что я занимаюсь археологи-
ей, именно полевой работой, потому что это я умею лучше всего,
все остальное я делаю хуже.  И когда человек чувствует себя на
своем месте,  это очень важно.  Особенно для мужчины это очень
важно.
     - А романтизм?
     - Ну,  скажем,  на Кавказе мы находили много золота,  ну,
много. И когда ты находишь первую золотую вещь - да,  это  ро-
мантизм.  А когда 301-ую, то романтика пропадает. Я думаю, что
романтика в археологии - это для того, кто за этим туда и при-
езжает. Провести отдых, поработать, не зарабатывая при этом, и
посетить новые места.  А когда человек занимается этим профес-
сионально, ну какая уже здесь романтика, это работа.
     - А почему вы не чувствовали себя так  же  полноценно  на
Кавказе, как на Чукотке.
     - Ну, я бы не сказал, что я чувствовал себя плохо на Кав-
казе.  Большая экспедиция, 60 чел, там... несколько машин, ог-
ромная землеройная техника.  Т.е.  огромная организация, я на-
чальник экспедиции,  Т.е.  я тоже себя там чувствовал на своем
месте, все нормально.  Но в общем, Северный Кавказ место обжи-
тое, кругом  дороги и прочие фрагменты цивилизации.  Наверное,
мне нравится, чтобы их было поменьше вокруг.
     - Вот такой вы самодостаточный человек,  поменьше народа,
побольше кислорода. Да?
     - Ну, не то что бы поменьше народа, нет. В общем, все на-
до. И конечно,  хорошо иметь хорошую экипировку в  экспедиции,
тем более,  в полярных условиях. Можно работать в телогрейке и
в кирзовых сапогах,  но романтики от этого меньше. Лучше рабо-
тать в канадских сапогах и куртке Кордекс. И лучше иметь в ла-
гере генератор "Хонда",  чем работать при  керосиновой  лампе.
Вечером. В последнее время мы так и живем.
     - При керосиновой лампе или...
     - Нет, наоборот, с генератором "Хонда".
     - Т.е. вас спонсируют иностранцы?
     - Об этом чуть позже.  Я могу продолжить этот ряд. Первый
сезон мы пилили дрова вручную, потом появилась бензопила - это
лучше, могу вас уверить. Когда с кем-то вдвоем пилишь дрова на
краю света,  ассоциация сосланной на Колыму интеллигенции воз-
никает.  Когда вся экспедиция два часа в день пилит дрова - ну
зачем? Времени жалко, в конце концов. А печки топить надо. Ка-
кой вопрос был у нас?
     - От вопроса мы несколько ушли в сторону.  Вообще,  КСИН-
Фонд, лицо которого я представляю, собирает материал в опреде-
ленном направлении.  А именно:  почему человек,  воспитанный в
одной культуре, начинает интересоваться культурой других наро-
дов.  Психологизм интереса. В чем он? В вашем случае интерес к
Чукотке также обусловлен каким-то внутренним интересом.  В чем
психологизм вашего выбора?
     - Ну,  славянские древности копают давно и широко.  Таких
людей тоже много.  О научном интересе я уже говорил. Что тянет
исследовать русского  человека совсем чуждый регион?  А может,
как раз это и тянет,  что это совсем другое.  Что  это  нечто,
принадлежащее другому миру. Приполярная цивилизация это совсем
другой мир, для европейца - это совсем другой мир.
     - А чем он другой? Как это ощущается?
     - Ощущения начинаются тогда, когда ты летишь на Чукотку и
последние 8 часов полета под крылом сплошные снега,  нет ниче-
го.  Вот такая у нас страна. Три четверти нашей страны прирав-
нивается к территории севера.  Здесь ты ощущаешь эти невероят-
ные пространства,  потом ты попадаешь в совершенно другой мир,
где люди живут совершенно по-другому. Человеку с урбанистичес-
кими традициями (москвичу) очень трудно  представить  жизнь  -
когда люди живут только за счет охоты:  пошел убил - съел,  не
убил - не съел.  Холодное море полярное - очень враждебная для






человека среда.  Там  каждый год рассказывают,  что кто-то там
пропал,  кто-то погиб, кто-то замерз, кто-то утонул. Надо ска-
зать, что там много людей пришлых.  Там и украинцы,  и русские
и т.д.  Там примерно пополам населения.  Но надо сказать,  что
население  пришлое сейчас оттуда убегает,  у кого есть возмож-
ность. Сейчас условия там крайне катастрофические.  Но те, кто
туда попадает,  могут пытаться и уехать,  но возвращаются, как
правило.
     - А почему?
     - Это на самом деле странная  вещь.  Север  тянет.  Может
быть, это чуждая культура, но она открыта, она проникает в че-
ловека и человек начинает болеть ею.  Это становится не чужым,
а своим.
     - А почему он начинает болеть?
     - Ну, необыкновенная природа. Говорят, что природа трону-
та цивилизацией - но вот здесь природа  как  раз  не  тронута.
Когда ты выходишь на берег и видишь шесть китов, выходит белый
медведь,  бурые медведи ходят,  песцы - как ученые коты вокруг
бегают, эти  суслики  и огромное количество птиц и водоплаваю-
щие,  и прочие.  Мало сказать, что вот эта вот живность тянет.
Нет. Может быть,  эта вот отдаленность невероятная. Существует
понятие,  имеющее название "Антарктический психоз". Полярникам
известно это явление.  Когда там живешь месяц, два, три, потом
надо возвращаться домой. И вот тут накатывает ощущение, что ты
невероятно далеко находишься от дома.  Ощущение непреодолимого
пространства.
     - Если самолет не прилетит, пешком не дойдешь...
     - Совершенно верно.  Каждый прекрасно знает, что передви-
гаться там ужасно сложно.  Кроме того, чтобы сесть на самолет,
надо 200 км.  на вездеходе проехать. Вездеходов всего две шту-
ки. Не дай Бог,  сломаются.  Или завалит место переправы льди-
ной.  Ощущение всегда на грани. Сознание того, что в любой мо-
мент тебя может оторвать от цивилизации, присутствует всегда.
     А тут еще и звери рядом.  Был случай, когда белые медведи
вернулись с моря раньше начала положенной зимовки.  Приплыли к
нам пять штук. Один подошел к нашим работам. Слава Богу, ушел.
Хотя местные и говорят,  что белый медведь человека не тронет,
а кто его знает,  может он раненный или голодный. Что ни гово-
ри, но ощущение опасности все-таки огромное. На Чукотке каждая
прожитая минута ощутима.  Наполнено до предела каждое  мгнове-
ние. Видимо,  в этом и есть та самая притягательная сила севе-
ра, и не только для меня.
     Там присутствует какой-то первобытный момент. Ты и приро-
да. Чувствуешь сильную взаимосвязь.  Летом температура +7, +5.
Нормальное явление внезапный снег, буря, дождь, сильный ветер.
В любой момент природа готова проявиться  неадекватно.  Сложно
что  либо запланировать,  предусмотреть.  Природа застает тебя
врасплох.
     - Да,  действительно, вот это условия для экстремала! Ки-
рилл, скажите,  отражается это самое "состояние на  грани"  на
отношении в коллективе, на работе?
     - В основном,  это проявляется  в  коллективе.  Отношение
между коллегами, это не только работа или дружба, или совмест-
ное проживание.  На севере это нечто большее.  Человек  стано-
вится видим весь, как на ладони. Все недостатки и достоинства,
все противоречия.  Там невозможно что-то скрыть.  Все так  или
иначе выявляется.  Человек  один на один с природой.  Конфликт
прежде всего может произойти именно из-за этого.  Как правило,
человек конфликтующий с природой, в следующую экспедицию не по-
падет.
     - Вы  его не возьмете или он сам отказывается?  И вообще,
как вы подбираете людей для экспедиции?
     - Как правило и так, и так. Но второй фактор больше игра-
ет роль.  Естественный отбор.  Отбираю очень просто, смотрю на
человека здесь и уже вижу, сможет ли он поехать или не сможет.
     - Вот вы сейчас смотрите на меня.  Что вы видите, подхожу
я или нет?
     (Смех.)
     - Ну, женщин мы, как правило, не берем в экспедицию. Хотя
кашу варят нам женщины. Вкуснее получается.
     - Вкуснее, чем у местных?
     - Нет, чем у нас самих.
     - А почему не нанимаете местных женщин для готовки?
     - Дело в том, что для Чукотского народа три летних месяца
очень ответственный и занятый период.  Они делают заготовки на
9 длинных зимних месяца.  Женщины,  как правило, заготавливают
ягоды, съедобные травы,  коренья и т.д. Даже если бы и нанима-
ли,  на выходные они все равно вынуждены  были  бы  уходить  к
семье, а мы оставались бы без кухарки, следовательно, без обе-
да.
     - А какая культура развита на Чукотке?
     - Развита, еще какая! Начиная от техники резки по кости и
кончая культурой охоты на морского зверя, на кита, например.
     - А чукчи религиозный народ?
     - А  как  же.  Духа  не покормишь - ничего тебе не будет.
Очень трепетное отношение к духам.
     - Т.е. в Бога они не верят, как в Православии?
     - Они все - язычники.  Верят в духа тундры и в духов, ко-
торые приходят с моря. Для них обязательно - накормить духа.
     - А вот я видела у вас на фото чукотскую старушку с тату-
ировкой на лице, это что, какие-то специальные пометки?
     - Да, конечно. Это у них своя магия.
     - Так она колдунья местная, что ли?
     - Ну,  не колдунья.  А шаманство у них существует.  Но не
рекламируется. Шаман  не выставляет себя на показ,  а наоборот
даже.  Это, видимо, пошло с времен массового уничтожения шама-
нов.
     - Вам приходилось прибегать к услугам местных шаманов?
     - Нет,  но  духов кормлю.  Духа не покормишь,  самолет не
прилетит, медведь нападет, вездеход сломается  и т.д. Духи нас
берегут.
     Три раза задавала вопрос: "как это они кормят духов?", но
Кирилл умело уводил тему в сторону. И наконец на вопрос:
     - А много ли духи едят?
      Он ответил:
     - Вообще то,  я не хочу афишировать  это  и  говорить  об
этом. Это священно. Это не для обсуждения.
     - Видимо, это и есть ваша защита.
     - Да.